Добро пожаловать в мир, Малышка! - Страница 20

...

РОЗЕМОНД СКОНЧАЛСЯ В ЛЮБОВНОМ ГНЕЗДЫШКЕ

Лауреат Нобелевской премии мира и посол Соединенных Штатов Америки Артур Роземонд внезапно скончался вчера вечером в постели своей давней любовницы, миссис Памелы Лейтроп, известной всем бывшей жены губернатора Стенли Лейтропа.

Майкл Джей О'Коннелл, швейцар шикарного отеля «Бикман Тауэрс», поведал в эксклюзивном интервью нашему репортеру, что вчера вечером, около 10.40, ему поступил срочный вызов из апартаментов миссис Лейтроп. Когда он подошел к номеру, дверь была открыта, и он вбежал в спальню, где обнаружил полураздетую миссис Лейтроп, она в истерике склонилась над распростертым Роземондом, сказал О'Коннелл.

О'Коннелл утверждает, что Роземонд был частым гостем в «люксе» госпожи Лейтроп. О'Коннелл, до сих пор не пришедший в себя после разразившейся ночью трагедии, свидетелем которой он стал, печально качает головой: «Он был хорошим человеком, но, видимо, пошел по пути, по которому были бы не прочь пойти многие мужчины».

Жену Артура Роземонда застали дома в Раунд-Ридж, Нью-Йорк, и сообщили о смерти мужа.

Перемена

Нью-Йорк

1973

Дена проработала в небольшой частной телекомпанию в Нью-Йорке три долгих года. Улыбалась и кивала приглашенным в студию мужчинам с дурацкими начесами на лысинах — гостям утренней передачи; брала интервью у авторов книг о том, как растить ребенка, украшать дом или готовить, — тогда как эти три темы не вызывали у нее абсолютно никакого интереса. И в конце концов она добилась чего хотела — ее пригласили вести утреннее шоу на центральном телевидении. Перемена оказалась едва заметной. Она все так же сидела, улыбалась и кивала мужчинам с начесами и брала примерно такие же интервью, что и раньше.

О такой работе большинству женщин остается только мечтать, и большинство были бы вполне довольны. Но Дена положила глаз на новую программу вечерних новостей длиной в целый час, которую продюсировал ее прежний босс Айра Уоллес. Как и предсказывал Сэнди, с годами на телевидение начали давить, требуя побольше женщин в эфире. Вскоре Сэнди уговорил работодателей позволить Дене брать интервью для вечерней программы. И хотя эти интервью служили просто вставками между серьезными новостями, она хорошо справлялась и знакомилась с интересными и важными людьми.

Но и через год Дену по-прежнему считали не более чем хорошенькой девушкой, которая может заполнить паузу и поболтать в эфире о какой-нибудь чепухе. Ни Уоллес, ни другие продюсеры были не готовы доверить женщине серьезное, тяжелое интервью о действительно важных вещах. И Дена понимала, что если хочет чего-то достичь, то должна сама найти интересного человека и сделать с ним материал.

Несколько недель она потратила на поиски и в один прекрасный день нашла такого человека. Все подозревали, что, когда сенатор Орвилл Босли сменил политическую партию и стал демократом, он готовился к чему-то большему, возможно, намеревался стать вице-президентом. Пресса умирала от любопытства. Репортеры тщетно пытались до него добраться, но Босли был на удивление осторожен и не давал интервью. После уотергейтского скандала политики стали относиться к репортерам крайне недоверчиво. Но, к счастью для Дены, Босли считал себя «подарком для женщин». Дена же не сомневалась, что справится с этой самовлюбленной напыщенной задницей.

Узнав, что Босли собирается на прием в честь новоизбранных сенаторов и конгрессменов от Демократической партии в гостинице «Шорхэм» в Вашингтоне, Дена села на поезд, рассчитав так, чтобы приехать к вечеру, через час после начала церемонии. Она прибыла на прием одна, в длинном черном платье с разрезом сбоку, зная, что ноги и волосы — главные ее козыри. Единственным украшением было золотое колье. Она не хотела быть похожей на сенаторскую жену.

Босли стоял в углу зала, окруженный, как водится, группой мужчин в одинаковых костюмах и галстуках. Эдакий самец, раздувающийся от чувства собственной важности, он разглагольствовал о торговой политике, когда их взгляды встретились.

Стоя в дверях, Дена выдержала паузу, достаточную для того, чтобы смолкли разговоры, и затем направилась сквозь толпу прямиком к Босли. Люди расступались, как Красное море перед Моисеем, и Дена без помех прошествовала прямо к сенатору. Волосы ее были зачесаны на одну сторону и, когда она, заговорив, слегка повернула голову, упали на лоб, привлекая его внимание. Дена посмотрела Босли в глаза, улыбнулась и сказала:

— Итак, сенатор, я слышала, мы с вами курим один сорт сигарет.

Через три недели он сидел напротив нее в студии, с микрофоном на воротнике, готовясь дать свое первое интервью с тех пор, как сменил партию. Айра Уоллес был под впечатлением, а все дикторы-мужчины — в ярости от того, что именно Дене удалось заарканить такую добычу, и от души надеялись, что она ударит в грязь своим скандинавским личиком. Но сидящие у экранов телезрители не видели, как смотрят на Дену оставшиеся за кадром люди, и не знали, что вся эта публика в напряжении глядит на нее, будто она вот-вот выпрыгнет из окна высотки. Телезрители видели совсем другое — приятное молодое лицо женщины в аккуратном черно-белом шерстяном костюме, огромные, ясные синие глаза и персиковую кожу. Женщина держалась столь спокойно и уверенно, будто болтала со старым приятелем у себя в гостиной. Она улыбалась гостю, ловила каждое его слово. Когда он стал рассказывать о том, как рос во времена Великой депрессии и как ему приходилось круглый год питаться блинами, она сочувственно улыбалась. Она зачитала пару фраз из воспоминаний его школьного учителя: «Орвилл всегда был лидером, даже в детстве. Я знал, что его ждет большое будущее». Они посмеялись над появившейся на экранах фотографией малыша Орвилла в порванном детском комбинезончике. И после того, как гость окончательно расслабился, она сказала с улыбкой: